Наталия Колесникова — Е. Н. Петровой, 15 июля 2005 г.
Уважаемая Евгения Николаевна,
Мне действительно важна поддержка всех музеев, которым мой дар предназначен. Мне кажется справедливым ваше намерение получить некоторые работы из моего дара в ваш музей. Работы для дара мы отбирали вместе с Василием Алексеевичем Пушкаревым, который, как Вам известно, был директором Русского музея в течение долгих лет и обладал необыкновенным глазом эксперта.
Но требовать простой пересылки части работ непосредственно из ГТГ в Русский музей — это неправильный шаг, прежде всего с профессиональной точки зрения: такая пересылка внесет путаницу в статистическую проверку оригиналов, тем более, что при нарушениях Минкультом СССР всех условий дара, поставленных мной, ко всему прочему, имело место исчезновение 24 рисунков В. Н. Чекрыгина из дара.
Вы знакомы с работами художника, знаете его серии, и не можете не согласиться, что здесь нужна чрезвычайно строгая учетность, и, кроме того, речь не идет просто о музейных фондах, которые можно переводить из одного музея в другой, а о даре семьи художника, и, как Вам известно, находящемся в ГТГ на основе приказов, извративших назначение, цель и суть дара, так как этот дар не предназначался и не предназначен этой организации, опозорившей себя вдобавок умалчиванием и укрывательством бесценных работ в своих подвалах в течение очень долгих лет. Кроме того, ГТГ полностью нарушило самое суть Федерального закона о музеях и музейной собственности, не выполнив закон о публикации музейного наследия.
Вопрос о возвращении мне как дарителю 218 рисунков и всех 8 масел В. Н. Чекрыгина в силу полного и беспрецедентного нарушения условий дара не закрыт. Официально ни ГТГ, ни Минкульт мне не ответили на мой запрос. По этой причине на эти работы должно быть наложено вето.
Я требую от Минкульта вернуть лично мне из ГТГ 218 рисунков и 8 масел художника, по состоянию на конец апреля 2004 года находившихся в подвалах ГТГ. При этом акте должны присутствовать эксперты из всех музеев, которым дар предназначен, Дар должен быть возвращен мне согласно спискам, опубликованным мной и , кроме того, разосланным по всем заинтересованным музеям. Таккже я требую отчета о местонахождении 24 исчезнувших рисунков из дара, и экспертизы оригинальности всех работ из моего дара.
После исчезновения 24 работ, умалчивания факта наличия 218 графичесикх листов и 8 масел в подвалах ГТГ, я считаю, что самым первым шагом должна быть всесторонняя проверка этих работ.
По логике нормального развития событий Минкульт и ГТГ должны были бы устранить несправедливость и вернуть дар мне, покончив тем самым с произволом, допущенным их правопредшественниками, с тем, чтобы я могла немедлено приступить к передаче дара каждому из музеев, указанных мной, в двустороннем и нотариальном порядке.
Но это возможно сделать только после контрольной проверки реального количества и подлинности работ. Замечу, что как даритель я имею право на подобную проверку, тем более, что необъяснимое молчание Минкульта и ГТГ заставляют меня усомниться в реальном наличии указанных работ в подвалах ГТГ.
С уважением, Н. Колесникова